Константин Михайлович Симонов (1915 - 1979)

     С первых же дней Великой Отечественной войны наши литераторы встали в боевые ряды защитников Родины.
     От Москвы до Бреста
     Нет такого места,
     Где бы не скитались
     мы в пыли,
     С «лейкой» и с блокнотом,
     А то и с пулеметом,
     Сквозь огонь и стужу
     мы прошли, -
     пелось в «Корреспондентской застольной», сочиненной Константином Симоновым и известной газетчикам всех фронтов. Пожалуй, за все годы войны не было ни одной «горячей» точки, куда бы ни наведывался писатель-журналист. Симонов и еще несколько корреспондентов газеты «Красная звезда» посылались редакцией на самые трудные участки боевых действий. Его не могли остановить никакие запреты, он всегда и везде успевал. Плавание на подводной лодке в Констанцу - тогдашнюю базу фашистского флота, участие в атаке на крымской земле, рейд в тыл врага с северными моряками-разведчиками на «морском охотнике», дни и ночи среди пылающих кварталов Сталинграда в сотнях метрах от противника...
     Он хотел знать все, что испытывают наши воины, по собственному опыту. И не случайно его зарисовки, репортажи, очерки, рассказы, стихотворения воспринимались на фронте и в тылу как неотразимо правдивые свидетельства очевидца больших и малых событий, объединенных коротким и страшным словом «война».
     В стихах, как и в прозе, Симонов писал войну такой, какой она была в действительности, - ничего не утаивая и не прибавляя, ни в чем не приукрашивая. Вспоминаются строки о бойце, что, преследуя врага, упал «к Западу лицом»: «...сыну было - пусть узнает мать - лицом на Запад легче умирать». И стихи о пехотинце, только что закончившем бой, еще не остывшем от победного броска и уверенном: скоро так он сможет пройти всю землю. И «Атака» с ее внутренней собранностью и напряжением - рывок через те последние тридцать метров, «где жизнь со смертью наравне...».
     «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины...» - простыми и берущими за душу словами начинается широко известное стихотворение. О чем оно? О родной земле. В нем нет напыщенных признаний в любви к ней, но есть то затаенное чувство, что дает себя знать в движении слова, интонации, ритма.
     «Жди меня, и я вернусь» - для скольких людей на передовой и в тылу эти слова стали клятвой верности любви, паролем надежд и чаяний.
     Симоновские стихи не могли быть ненаписанными...